Перебеги меня. Современная проза - Александр Цыганов
Самолётик вылетел из-за холма и стал кругами набирать высоту. Танюшка хихикнула, и уже я толкнул её: «Хватит!»
– Уже! – Валя следил за самолётом по дальномеру.
– Пошли! – раздался в наушниках Сашин голос, вслед за ним – счастливый и лихой визг нескольких человек.
– Мы ловим картинку, Саш, – «тёзка» показала мне планшет, на который передавался сигнал.
– Лево – право, – командовал в небе Сашка, и человеческие фигуры, сначала разбежавшись, сформировали потом почти правильную звезду, потом две «четвёрки» подряд.
– Красиво, – даже Таня, сделала шаг вправо, неотрывно глядя вверх.
– Перекличка на десять, девять… – стал считать Сашка, пока фигуры разлетались, – Три… Кто готов, двигайте…
В небе раскрылось три купола.
– Остальные на крыле, – пояснила Сашка, а её «коллега сверху» отсчитал «ноль». Раскрылось ещё три парашюта. Один всё ещё падал, а Сашка в ухе орал:
– Сенька, с..ка!!! Саша, Семён не отвечает, я за ним…
– Семён… – прошептала Сашка, выронив планшет, – Саша…
Рядом кто-то всхлипнул, близняшки закрыли руками лица.
Один из куполов свернулся – это отстегнулся Сашка, падая за Семёном на запаске.
– Сто пятьдесят, сто двадцать… – глухо и монотонно считал Валя.
– Не успеет! – покачал я головой.
– Не успеваю!!! – словно в такт мне кричит и плачет вверху Сашка.
– Сашка! Запаска! – я тоже кричу, схватив девчонку с микрофоном и подтащив её, почти бесчувственную, к самому своему лицу…
Над нами раскрывается купол запасного и резко под ветром уходит вправо – в сторону леса…
Позади нас раздаётся очень знакомый мне хлопок и, засыпав ребят веером травяной трухи и веток, повалив половину, рывками бросая себя вперёд, стрелой в небо взмывает что-то ярко-зелёное и большое… и только я знаю, что это.
– «Нет»… – замирает во мне собственный голос. Я чётко вижу закрытые глаза вертящегося Сёмки, каждую перепонку Тингрин, с пронзающими их лучами солнца.
– «Не лови!» – кричу я где-то внутри,
– «Хорошо!» отвечает мне её голос, и она не ловит, а принимает падающее тело себе на крыло, переворачивается и ловит на другое.
– Сорок, – отсчитывает Валька.
– «205 километров в час» – проносится у меня в голове, а она, перехватывает Сёмку когтями и пытается планировать в сторону леса на одном крыле, постоянно заваливаясь.
С земли поднимаются ребята, на ногах остался только Валя и Сашка, которую я крепко держал.
– Что это было? – нетерпеливо хрипит наушник – купола уже совсем рядом.
– Эта штука не съест Семёна? – тормошит меня, как самого старшего, Сашка.
– Нет. – отвечаю и разворачиваюсь к лесу, сначала иду, а потом бегу туда:
– «Как ты?»
– «Живая»…
– «Семён?»
– «Тоже. Только он без сознания.»
– «Ясно. – я принимаю решение, – Уходи к океану. Мы идём.»
Меня догоняют Валя и Гриша:
– А где Таня? – спрашивает второй.
– Послал за медиками, – отмахиваюсь я.
После того, как мы нашли Семёна и Сашку, я сдал их и ребят приехавшей медслужбе – на базе тоже слушали переговоры и поехал искать Таню, которая «вероятно, заблудилась». Я нашёл её на берегу – голую, исцарапанную ветками – пока бежала – и уставшую.
– Прости меня, – шептала она, пока я заворачивал её в свою длиннющую футболку и нёс к машине, – Ты не мог… Ты бы там всех остальных поубивал. Не успел бы так далеко отбежать…
Я скрежетал зубами, потому что тоже это знал:
– Я бы крыло не сломал… Но ничего, ёршик, ничего… – переломов у тебя уже нет, потому что ты… сейчас другая. – я еще пытался её утешить, – Болеть будет. Память тела. И усталость, я помню. Пройдёт.
***
Андрей названивал каждые полчаса:
– Юра, что у вас там?, – я как мог оттягивал разговор и отмалчивался. Потом решился и позвал к себе обеих Саш, Ольгу и Гришу. Тем более, что ребята стали присылать мне свои видео ролики.
Когда все четверо пришли, я усадил их за стол в главной комнате:
– Слушайте, народ… Последние десять секунд видео со всех камер нужно удалить… – ребята недоуменно переглянулись и заёрзали:
– Я свою уронил, когда падал, – Сашка вздрогнул, – И ничего не видел.
– Почему, там же такие кадры!? – возмутилась Ольга, деловито сжав кулачки.
– Да, но есть два «но», – я сходил на кухню, принёс всем бокалы и лимонад, – Первое: ваш товарищ чуть не погиб, второе – любой скажет, что это видео – полнейшая подделка.
– Но вы же тоже видели! – Оля усмехнулась.
– Да не, не скажут! – уверенно добавил Гриша, – Этот зверь так реально крыло сломал. И падал потом.
– Ага! – Ольга кивнула, – Это был самый нестоящий…
– Стоп! – прервал я её. – Их не бывает, ясно? Совершенно, нигде, никогда и совсем не бывает! И кто спас Семёна – неизвестно. Скорее всего парашют сам собой раскрылся.
Несколько минут ребята сидели молча, потом Гриша осторожно спросил:
– А вы вашу Таню …нашли ведь? Её так и не было уже три дня… С ней… всё в порядке? – остальные мальчишка и девчонки непонятливо переглянулись. – Я просто за пригорок ходил, где этот… до того, как… а Тани нет.
– Она спит. Там, – я указал на спальную, куда мы потом все на цыпочках прошли.
Татьяна лежала на двух подушках, свернувшись калачиком, словно лежать просто на постели ей было больно. Бледное и осунувшееся лицо со шрамом на щеке, выбившиеся из-под вздыбленного одеяла исцарапанные ноги, такие же изодранные руки, все облепленные пластырем…
– Мальчики, выйдите, – строго сказала всем Оля, – И вы тоже, – повторила она специально для меня.
Когда они с Сашей вышли, то Ольга долго в раздумьях стояла у двери.
– Мы всё удалим, – наконец проговорила она, быстро на меня взглянув, и так же быстро отвернувшись. На секунду мне показалось, что я почувствовал тот самый «угол зрения», но нет, показалось, – Никто не знает, что это было, но спасибо ему за Сему…
Я наклонил голову.
Через час позвонила Саша, отчиталась что всё сделали. Я сделал вид, что поверил во «всё», сам позвонил Андрею и назначил его на своё место, так как всю «кухню» он не хуже меня знает.
– Опять отпуск? – спросил Андрей.
– Пенсия, – возразил я.– Отдых.
– В ваши-то годы? – он почему-то серьёзно перешёл на «Вы».
– В мои-то. – я улыбнулся.
***
Вечером, когда я вошёл, Таня уже проснулась и, сидя в кровати, учила японский. Я отнёс её на балкон и усадил на диванчик:
– Я чай приготовил, Коть… А завтра мы с тобой улетаем к Олегу.
– На Багамы?
– Да.
– Сами? – она опасливо посмотрела в открытое небо.
– Нет, на самолёте.
– Хорошо, – встала, «по стеночке» подошла к столику, потом с чашкой в руках вернулась ко мне, – Какой из тебя «Чёрный плащ»? – поставила чашку на бортик, – Возьмёшь меня на ручки?
– Конечно! – я посадил её к себе и обнял.
Почти до утра мы так и сидели, глядя на звёзды.
Безумие
В небе мчались облака, обгоняя друг друга. Гоночные автомобили неба.
Бледные и невзрачные, впитавшие в себя свет солнца, в которое даже не верилось, они угрюмо бежали вперёд, пожирали своими телами пространство, летели, не оглядываясь.
Сумрачно и тихо проходили дни. Начинались они с серого тумана, заканчивались сыростью. Редко-редко моросил снего-дождь, тогда оголённые деревья с надеждой тянулись вверх, зябли и дрожали. Не хватало зимы. Давным-давно закончилось лето, а зима куда-то запропастилась, оставив землю на растерзание осенним полчищам. Сквозняки метали мокрые листья, давно потерявшие свои цвета, под ноги; птицы в некоем раздумье жались по колодезным люкам, самые отважные побирались по тротуарам, и не находилось вожаков стай, которые могли бы взлететь и потянуть за собой косяки…
– Куда?
– А туда, где, говорят, зимы не бывает…
– А разве есть такая земля?…
***
19 декабря несколько подвыпивших подростков, возвращаясь домой с концерта после отказа каких-то девчонок пойти с ними, перешли все границы. Не желая расплачиваться в трамвае, они выкинули из вагона женщину – кондуктора. Их действия были названы преступными, виновников поставили на учёт в КПДН, пожурили.
– А почему? Почему артистам можно напиваться на концерте, выхватывать из подтанцовки полуголых девок и орать матом на публику,
